Выпускники /
Игорь Гончарук

Игорь Гончарук

Барановичи

Документальный фотограф из Беларуси. В 2017-2019 годах проходил обучение в школе «Докдокдок». Номинант на Photogrvphy Grant. Участник фестиваля Circulations. Работы публиковались в изданиях «Стол», Imenamag, Bird in Flight.

https://ihancharuk.com/

Стать призером World Press Photo? Побеждать на престижных международных конкурсах? Публиковаться на ведущих фотографических порталах и в серьезных изданиях? Хочется? Тогда вам в «Докдокдок», там вам расскажут, как этого достичь, там ваши мозги вывернут наизнанку и научат ими пользоваться. И если сами захотите и приложите необходимые усилия, то до всего вышеперечисленного выше будет рукой подать. Фишка в том, что в «Докдокдок» вас не будут учить — вы будете учиться. Но там будут подсказывать, где искать, мотивировать, вдохновлять, удивлять и штурмовать ваши мозги. И в Питер ехать не обязательно. Короче, «Докдокдок» — надо брать!

Pre-Mortem

Через несколько месяцев после похорон деда я приехал посетить его могилу. Деревенские кладбища растут медленней городских, но и тут было заметно несколько новых захоронений. Дед лежит рядом со своей тещей, моей прабабкой. Их общая могила обнесена оградой, которая захватывает место еще для одного человека. Моя бабушка говорит, что это для нее. Рядом с ними – совсем свежая могила. Ограды нет, но вместо нее все равно стоят колышки с натянутой между ними лентой. Расстояние между колышками указывает на то, что сюда подхоронят еще одного человека. Эти колышки ставят практически сразу после похорон, чтобы занять место.
Анализируя еще свежие воспоминания с недавних похорон, свои эмоции и ощущения в тот день понимаешь,что даже в таком тяжелом состоянии семья думает о том, кто из них следующий, но думает в практическом смысле, а не в метафизическом. И у кого-то эти мысли материализуются в колышки с лентой, у кого-то – в ограду, а у кого-то – в готовый памятник самому себе, с фотографией, именем и датой рождения. Явление это довольно распространено, а его логика проста: memento mori и постарайся, чтобы твоя собственная смерть не принесла близким лишних хлопот.

А что если я шпион

Проведя несколько лет за границей я вернулся домой, в Беларусь, с намерением снять проект на тему национальной идентичности беларусов. Для меня актуальность темы была обусловлена продолжительным периодом жизни в чужой среде, вне привычной обстановки. Однако, начав снимать, я столкнулся с неожиданной реакцией на себя: кроме привычных для человека с фотокамерой вопросов «А вы кто такой?» и «Зачем вы снимаете?» несколько раз прозвучало странное «А вдруг вы шпион?», при том, что съемка проводилась открыто и в разрешенных местах.
Постепенно стало приходить осознание, что недоверие и подозрительность стали сегодня частью национальной идентичности народа. Я связываю это со сложной политической обстановкой в стране, повсеместным контролем и проверками. Незнакомый человек с большой камерой, который к тому же разговаривает на беларусском языке, в то время как подавляющее большинство в повседневной жизни использует русский, автоматически становится подозрительным. Видимо, люди принимают меня за представителя негосударственных СМИ, контакт с которыми в Беларуси может привести к проблемам с властями. В общении присутствует непонятный страх и недоверие.
«А, может, я действительно шпион?», – спросил я сам себя и начал снимать ничем не примечательные городские пейзажи, общедоступные места и элементы городской среды – все то, что в массовом сознании обычно не связано с темой слежки. Они ЭТО хотят скрыть? Мне ЭТО нельзя снимать? Я снимал явно и открыто, снимал банальные и скучные сюжеты, пытаясь проиллюстрировать тем самым ощущение паранойи, которое меня преследовало практически постоянно. В процессе работы над проектом я обнаружил у себя дома предметы, которые, помещенные в определенный контекст, могли бы ассоциироваться со шпионажем. Смешивая эти снимки, я создаю вымышленную историю-отчет шпиона по принуждению. Так, может, я действительно шпион?

Fun of War

Благодаря новым технологиям изображение военных действий может попадать в смартфоны пользователей без цензуры и монтажа. Снятая предельно подробно, не сторонними наблюдателями-репортерами, а участниками событий, война на экранах персональных устройств стала еще ближе, а благодаря интернету – доступной круглосуточно.
Видео из зон конфликтов превращаются в шоу, которые начинают встраиваться в логику коммерческого производства. Монетизировать подобный контент запрещено правилами видео-сервисов, однако стремление его создателей к повышению количества просмотров приводит к тому, что ролики становятся более дорогостоящими и кинематографичными.
В основе автоматического создания субтитров в популярных видео-сервисах лежит технология распознавания речи с помощью алгоритмов машинного обучения. Звуки военных действий распознается машиной исключительно как «музыка» или «аплодистменты».

https://www.youtube.com/watch?v=Fk2_b9U5ZXI&t=1s